Постчайникум. Новосибирск

Постчайникум. Новосибирск. Аэропорт "Толмачево" 

3 сентября 2014 г.

Новосибирский аэропорт "Толмачево" известен тем, что там сесть можно основательно, лет на десять. Меня он встречает теплом, + 12 градусов за бортом, и очередями на погранконтроле. Из шести окошек работают только два. Тут вам не там, не Пекин какой-нибудь. Прибывших пассажиров немного, сотня-полторы, но движется очередь крайне медленно. Через полчаса вваливается пестрая толпа прибывших из киргизского Оша. Колоритные мамашки с грудными детьми на руках и выводком детворы постарше, естественно, проходят без очереди. Наконец-то, открываются остальные окна. Но 45 минут на въезде – это чересчур даже для такого крупного и значительного транспортного узла, каковым является Толмачево.

Еще сорок пять минут уходит, чтобы добраться на маршрутке до железнодорожного вокзала. За прошедшие два года вокзал ничуть не поменялся. Те же алкаши барражируют у ларьков, те же тетки подержанного вида просят помочь деньгами неизвестно на что. До поезда у меня еще восемь часов. Сдаю вещи в камеру хранения и иду бродить по городу.

Беру пару беляшей там, где «халяль». Ну, здравствуй, изжога. За все время пребывания в Китае, какой бы острой ни была тамошняя еда, ни разу не было ничего подобного. А вернулся, и вот, пожалуйста, свеженькая, с пылу с жару.

Новосиб – растущий и развивающийся город, динамичный и суетливый. Мне он напоминает Москву. Обычный безликий мегаполис. Уцелевшие осколки городской души спрятались среди офисных громадин, торговых центров и элитного жилья.

Возле рынка наблюдаю сцену из далекого недавнего прошлого. Двое молодчиков характерного вида подъезжают на «мерсе» к воротам, на которых висит надпись «Машины не ставить». Охранник, явно из среднеазиатов, может, даже с того самого рейса из Оша, просить их убрать машину. Те, громко матерясь, выскакивают и пытаются устроить разборки. Но сила сегодня не  сентября на их стороне, и браткам приходится, поджав хвост, убраться восвояси.

После нескольких часов блужданий актуальным становится поиск обеда. В конце концов, сдаюсь голоду и захожу в кафе «Иль Патио». В ожидании заказа наслаждаюсь теплом. Легкий сквознячок шевелит занавески на окне, а мне кажется, что это мой диван отправляется в путь, не объявляя следующую остановку.  В большой тарелке подают несколько ложек супа. Говорят, что человек должен вставать из-за стола слегка голодным. Подчеркиваю, слегка! И не за такие деньги. Короче, в это заведение меня в следующий раз и голод не заманит.

Последний час ожидания – самый томительный. Народу в зале набивается тьма, становится душно. В вагоне через пятнадцать минут после отправления вырубаюсь. Это неудивительно, у меня в сутках-то оказалось двадцать пять часов, если учитывать разницу во времени с Пекином.

Как я был Чайником. Пекин - Новосибирск

3 сентября 2014 г.

Не без труда встаю в половине пятого утра. Портье спал на диванчике в кафе, но, услышав меня, мгновенно проснулся. Отдаю ключ и получаю обратно свои сто юаней. Хостел оказался довольно приятным и не очень дорогим местом. Ежели судьба вновь приведет меня в Пекин, с удовольствием воспользуюсь им вновь. Тем более, остались незаконченные дел: стены коридоров расписаны и разрисованы представителями разных стран, но я внести свою лепту не успел.

Недавно рассвело, небо чистое, тучи, которые досаждали все мне все последние дни, разбежались. Только вдалеке белеют несколько облачков. Наверное, это помогло мое вчерашнее обращение к Будде Мантрейя. Пекин провожает меня теплом и солнцем.

Через переход, в котором мирно почивают местные бомжи (кто с комфортом, на картонке, а кто и просто на голом полу), выхожу к метро, которое только что открылось. Кстати, карточку-билет нужно сохранять до конца поездки, без нее не получится выйти: билет нужно скормить турникету на станции назначения, чтобы он смилостивился и выпустил вас на волю.

Пекинское метро ранним утром безлюдно

До нужной мне станции доезжаем за пятнадцать минут. Переход к аэроэкспрессу еще закрыт (на часах 5.45). Вокруг меня преимущественно азиаты. Минут через пять появляется заспанный китаец и раздвигает решетчатые створки. Быстренько беру в кассе билет – 25 юаней, и в начале седьмого поезд отправляется. До нужного мне терминала № 3 он идет минут двадцать.

Билет на аэроэкспресс

На входе в аэропорт нет никакого контроля, что удивляет. Ориентируюсь, нахожу стойку регистрации и сдаю багаж. Тут же в уголке стоят несколько русских туристов, которые прилетали по групповой визе. Они долго и шумно разбираются в тонкостях процедуры регистрации для них: то ли ждать всех, то ли нет, и где запропастились остальные.

До выходов D и Е (откуда вылет у меня) нужно добираться поездом. Это бесплатно, станция находится внутри аэропорта. Подходит состав, двери открываются, люди набивается, едем. После выхода толпа направляется к паспортному контролю. Людей очень много, но очередь движется быстро. Пограничник берет паспорт, билет, сверяет данные, ставит штамп. Все, следующий!

Потом дамочка ставит штампик в билет (следующая очередь после погранцов). После этого проходишь в зону предполетного досмотра. Здесь китайцы максимально компенсируют либерализм на входе. Вода, зажигалки, кремы и многое другое, что народ имел несчастье положить в ручную кладь, безжалостно выбрасывается. Пожилая пара передо мной через силу пытается допить бутылочку воды.

Все электронные приспособления необходимо вынуть. Зато ремень можно оставить. Прохожу через рамку и попадаю в цепкие руки сотрудниц с ручными металлоискателями. У меня рубашка на кнопках, на джинсах заклепок тоже хватает, поэтому прибор пищит постоянно. Барышня меня еще и ощупывает. А что, приятно.

Тем временем, безопасник отложил мой рюкзак в сторону. Вместе осматриваем, что же вызывает подозрения: пригоршня рублевой мелочи, второй телефон, о котором я позабыл, ключи. Ничего опасного. Ладно, добро дадено. Прохожу таможню, я таможенников не интересую, и это чувство взаимно – у меня декларировать нечего.

Все процедуры отняли около полутора часов, причем я нигде не мешкал. Есть еще время (с полчаса до погрузки) послоняться по магазинчикам. Беру пол-литра чего-то спиртосодержащего в подарок. Пол-литровая бутылочка воды Evian обходится в 15 (!!!) юаней – при том, что в центре Пекина я воду брал по пол-юаня. Чистый грабеж.

Мне нравится в аэропорту смотреть, как готовятся к вылету. Вот кто-то летит в Гонконг, там уже идет посадка. Здесь готовятся к полету в Чикаго, а здесь – в Токио. Небольшой самолет с драконом на хвосте ждет пассажиров до Улан-Батора. Каждые пять минут в небо поднимается новый лайнер, отрывается от полосы и сразу же поворачивает – на запад, на восток. Серебристая сигара еще продолжает набирать высоту, а по полосе уже несется следующий самолет.

Начинаем разгон почти на час позже расписания. Отрыв, пошли. Проплывает внизу Пекин, видны горы. По ним змеится Стена. А дальше идут поля, поля, поля. Странные разноцветные круги, как заплатки на одеяле.

Таинственные круги на земле

Потом зелени убавляется, преобладают песочные оттенки. Мы где-то над Монголией.

Бирюзовая вода пустынного озера

В озере по соседству вода уже совершенно другого цвета

 

Однообразный пейзаж цвета выгоревшей на солнце травы оживляется складками гор и пятнами озер. Вода в них разная. В одном - голубовато-зеленая, в другом, по соседству – цвета кофе с молоком. Видно, что в горных долинах притаился туман. Вскоре набегают облака, которые скрывают землю. И так уже почти до самого Новосиба. На подлете к нему тучи разбегаются, и остаются только похожие на хлопья пены, плывущей по воде, облака. Ныряем и садимся.

Как я был Чайником. Пекин. Храм Юнхэгун, Кун Мяо, Барабанная башня.

2 сентября 2014 г.

Вот и подкрался заключительный день моего пекинского пребывания. Всю ночь шел дождь. Утром небо хмурое и насупленное. Того и гляди, вновь расплачется.

Сегодня собираюсь посетить тибетский ламаистский храм и конфуцианскую академию, оттуда прогуляться до отеля (всего десяточка километров).

До храма Юнхэгун добираюсь на метро, а затем еще иду вдоль улицы в поисках входа (как правило, основной вход всегда – это южные ворота). Он был построен в 1694 году и вначале использовался как жилье для императорских евнухов, позже здесь устроили дворец для наследника престола. В 1722 году часть дворца отдали под монастырь. Цинские монархи покровительствовали тибетской разновидности буддизма и отношения с тибетским духовенством были вполне мирными и дружественными.

Надписи в храме на нескольких языках: китайском, маньчжурском, тибетском и монгольском

Билет в храм стоит 30 юаней, в нагрузку дают еще маленький диск с описание храма (там небольшой фильм на китайском с английскими субтитрами). На входе строгий контроль. Меня пропускают, а шедшую за мной барышню местной наружности придирчиво досматривают. Полагаю, опасаются тибетских радикалов. Отношения с тибетским духовенством у Пекина испортились после аннексии Тибета в середине прошлого века.

Колокол в храме

Верующие и туристы приносят жертвы, воскуривая благовония у Зала Небесных Королей

 

Жервтенник-курильница

Сегодня в храм многие приходят помолиться. Верующие воскуривают благовония, подносят цветы, читают молитвы.

Постепенно перемещаюсь по залам храма. Великолепная отделка, богатый интерьер, украшенные красной материей и цветами. Впечатляющие статуи божеств. Зал Колеса Закона когда-то был жилым дворцом наследника престола, значимость этого строения видна по количеству фигурок мифических существ, охраняющих его.

Статуя Будды Мантрейя

 

Последний значительный павильон – Зал Десяти Тысяч Радостей. Здесь стоит гигантская статуя Будды Мантрейя. Она сделана из цельного ствола белого сандалового дерева и общая ее длина составляет 26 метров, из них восемь – под землей, а 18 метровая фигура возвышается над полом зала. В середине восемнадцатого века это внушительное дерево было приобретено  две с половиной тонны серебра. Прошу у Будды на завтра хорошую погоду, чтобы вылет не задержался и дорога была благополучной.

В монастыре и сегодня обитают несколько десятков монахов. Регулярно приезжают паломники, которые перемещаются плотными и организованными группами, практически строем. Около ворот храма сосредоточены лавочки, в которых торгуют сувенирами и предметами культа. Например, стоят статуэтки Будды со свастикой на груди. Из динамиков доносятся мантры. «Ом мани падме хум…»

Буквально в нескольких десятках метрах от Юнхэгуна находится Кун Мяо, второй по величине в Китае храм Конфуция. Роль, место и значение фигуры Конфуция в Китае сложно описать в нескольких словах. Конфуцианство – это не религия, а идеологическая основа китайской цивилизации. Самому же Кунфу Цзы («Цзы» означает «учитель») поклоняются, как богу. В даосизме он является одним из божеств, покровителей учащихся и студентов. Этот храм строился при монгольской династии Юань в 1302-1306 годах. Императры приходили сюда поклониться великому учителю. Сегодня в Кун Мяо не ходят молиться. Зато в музейной лавке предлагается услуга – «молитва за учебу и удачную сдачу экзаменов».

Во дворе храма есть несколько павильончиков, населенных здоровенными черепахами, несущими на спинах каменные стелы. Этими стелами отмечались важнейшие события в жизни империи. Вот, к примеру, стела в ознаменование подавления восстания джунгар императором. Уже нет в помине ни императора, ни самой империи, а вот стела сохранилась. Или еще одна, в знак замены старой черепицы на главном храмовом здании на новую, желтую. Заслуживает внимания и стела с поэмой в честь Конфуция, сочиненная самим императором Канси. Вот какие события считались важными и достойными остаться в памяти потомства.

Павильон с памятной стелой

Далее идет главный зал, в котором проходили основные церемонии, посвященные Конфуцию.

Дорога к храму Конфуция

Ящики с пожертвованиями

 

Внутреннее убранство храма

Ящики для пожертвований, в которых стоят фигурки баранов, наполнены юанями более, чем наполовину.

Безусловно, заслуживают внимания и вековые деревья во дворе храма. Возможно, эти почтенные старцы помнят еще и монгольских императоров, потомков потрясателя вселенной Чингисхана, поклоняющихся китайскому мудрецу.

Через боковые ворота перехожу во двор императорской академии. Некогда здесь сдавали и принимали экзамены у будущей элиты Поднебесной. Конфуцианский Китай – один из немногих примеров господства ученой (или «ученой») элиты. Но повторение,  воспроизведение и толкование древнего классика не спасло государство от упадка. Так же, как цитирование Маркса-Энгельса-Ленина не уберегло от краха «первое в мире государство рабочих и крестьян». Выходит, важно не только следовать традициям, но и воспринимать новое.

Ворота Высшей Учености

Мемориальная Арка

 

 

Через ворота Высшей Учености попадаю во двор самой академии. Через Мемориальную арку (она украшена изречениями императора) прохожу ко Дворцу Императорской Гармонии. Она находится посреди пруда, в котором резвятся красные рыбы. 

Дворец Императорской Гармонии

Пруд у дворца

 

Внутри Дворца Императорской Гармонии

В этом дворце мог выступать император, а коленопреклоненные слушатели (их число могло достигать нескольких тысяч) внимали ему. Вокруг двора находятся помещения, в которых шел учебный процесс. К примеру, библиотека. Или комната для наказаний – неотъемлемый элемент учебного процесса.

Солнечные часы

Комната для наказаний

Мотивация к учебе должна была поддерживаться на высоком уровне

Черепица в Императорской академии

На этой оптимистичной ноте завершаю осмотр достопамятного учебного заведения и отправляюсь дальше. Мой ориентир – высокая башня. Я иду по центральной широкой улице, от которой отходят отростки-хутуны. Упираюсь в две башни, расположенные рядом. Это Башня Колокола и Барабанная Башня. В императорские времена они определяли ритм жизни города. Каждое утро в пять колокол, который было слышно за многие километры, будил пекинцев, а в семь вечера давал сигнал отбоя. Кроме того, отсчитывались и другие временные интервалы.

Башня Колокола

Башня Колокола впервые была построена монгольскими императорами в 1272 году, неоднократно разрушалась, а нынешний облик приняла в середине восемнадцатого столетия. Бронзовый колокол для нее весом в 63 тонны (!!!) отливали более двадцати лет.

Барабанная Башня

Рядом с ней стоит Барабанная Башня, история которой началась в том же 1272 году. Нынешняя башня сохранилась с начала пятнадцатого столетия и является ровесницей Запретного города.

Похоже, старый Пекин был живописным и колоритным местом. Тут же контрастом стоят частично снесенные дома, традиционные жилища. 

Реконструкция как вивисекция

Их внутренности вывернуты наизнанку. Печальное зрелище. Но такой препарированный домик дает больше представлений об устройстве традиционного китайского жилища.

Чуть дальше натыкаюсь на карту этого района. На китайском, английском и русском указаны основные достопримечательности. Да, есть еще чему удивляться в Пекине. Но – уже в другой раз. Мне пора двигаться дальше. Набираю скорость и почти бегом вылетаю на площадь Тяньаньмэнь, полную полиции и солдат. Это место я стараюсь обходить или, по возможности, миновать как можно быстрее.

На обед беру немного ослятины. Дорого, 48 юаней за порцию. Вкус приятный, напоминает конину. Вечер посвящаю сборам, вставать мне придется не позже пяти утра. Прощальная прогулка по городу, чай и сувениры. И спать.