Как я был Чайником. Пекин. Посольский квартал. Парк Цзиншань. Последний император. Парк Бэйхай. Как разводят туристов. Дорогой урок китайского.
31 августа 2014 г.
В завершающий день лета я решил
прогуляться по паркам. Чтобы обойти контрольные пункты на площади Тяньаньмэнь,
беру несколько восточнее и попадаю в бывший посольский квартал. В императорском
Китае здесь располагались дипломатические миссии европейских держав. Летом 1900
года ихэтуани в течение почти двух месяцев осаждали и пытались штурмовать
квартал. 450 европейцев (и японцев) потеряли убитыми 75 человек и 170 ранеными,
но более многочисленным христианам Пекина не поздоровилось. Движение ихэтуаней
возникло как реакция на проникновение и бесцеремонное поведение европейцев в
Поднебесной. В нем было все – и боязнь перемен, и социальный протест, и
национальная вражда. Христиане в глазах восставших оказались символом
тлетворного влияния, принесшего китайским крестьянам и ремесленникам разорение
и нищету. Европейцев убивали, а китайцам предоставляли выбор: умереть либо
отречься от христианства. Так, в борьбе за сохранение своего особого пути и
традиций страдали, как правило, совершенно непричастные.
После подавления восстания
французские миссионеры в 1904 году построили церковь св. Михаила. Я прихожу как
раз во время воскресной мессы. Служба идет на китайском, кроме «Amen» ничего не понимаю.
Во
дворе церкви стоит статуя Девы Марии в окружении цветов и камней. Каменная
горка, обрамляющая статую, сделана в типичном китайском стиле и кажется
кусочком императорского сада, перенесенным в церковный двор.
Выбираюсь на пресловутую торговую
улицу Ванфуцзин. Ничего впечатляющего – торговые центры, магазинчики, кафе.
Сейчас утро, и большинство заведений закрыто, но у работающих точек зазывалы не
дремлют. «Hello», - и дальше приглашение зайти. Я уже научился на них не
реагировать, поэтому преодолеваю полосу торговых препятствий без потерь.
Попадаю к западному входу в
Запретный город. Это не очень туристическая зона, посетители предпочитают
другие входы в комплекс. Здесь у защитного рва стоят китайские мужики с
удочками, вытаскивают каких-то мальков. Оказывается, и дворцовый ров можно
приспособить для извлечения еды. Здесь тихо, нет суетящихся толп и сигналящих
машин.
 |
| Башня Красивого Ожидания |
Подхожу к парку Цзиншань. Билет
стоит всего 2 юаня. У входа в здоровенных чашах растут водяные лилии – розовые,
яркие и не очень, фиолетовые, белые, желтые. Наверное, в солнечную погоду они
смотрелись бы еще лучше.
Раньше парк был частью
императорского сада. На холме стоят пять павильонов, откуда правитель мог
наслаждаться видами столицы. Поднимаюсь по ступенькам на гору. Чем выше, тем
более захватывающий вид открывается. Добираюсь до вершины, где стоит Павильон
Вечной Весны.
 |
| Лестница на вершину холма |
 |
| Вид на парк Бэйхай и Белую Дагобу с вершины Цзиншань |
 |
| Павильон Наслаждения Благоуханием |
 |
| Вид на Запретный Город |
 |
| Павильон Вечной Весны на вершине Цзиншань |
 |
| Павильон Открытого Вида |
Внизу раскинулся Запретный город, видны только желтые крыши, все
остальное тонет в тумане. Над парком Бэйхай возвышается Белая Дагоба, похожий
на колокол буддистский храм. На мой взгляд, это одно из лучших и красивейших
мест в Пекине.
Спуск ведет к месту, где
закончилась история династии Мин. Уже 370 лет прошло с того момента, когда 17
марта 1644 года 400-тысячная армия восставших крестьян под предводительством Ли
Цзычена осадила Пекин. Руководитель восставших потребовал, чтобы император
отрекся от престола и сдался. Император Чунчжень отправил наследника престола в
безопасное место и попытался собрать своих министров. Но на его призыв не
явился никто. Только евнух Ван Чэн сохранил верность государю. Император
заставил императрицу повеситься (это произошло во Дворце Земного Спокойствия),
собственноручно убил нескольких наложниц и своих дочерей, а поле этого
отправился к подножию горы Цзиншань. В Запретном городе уже раздавались
выстрелы и крики мятежников. У горы Цзиншань, на обрывке собственной одежды
своей кровью он написал последний указ-завещание: «Морально и физически
недостойный, я допустил, что мятежники осадили столицу. Я обвиняю только моих
министров, которые послужили причиной бед. Я потерял лицо и не могу взглянуть в
глаза моим умершим предкам, посему я слагаю корону и закрываю мое лицо
волосами. Я оставляю тело мое на поругание, но лишь бы не причиняли вряд
гражданскому населению». После этого император и его верный Ван Чэн повесились.
 |
| Памятный знак на месте гибели последнего императора Мин |
Сегодня на этом месте стоит
мемориальный знак. Китайцы почитают императора Чунчженя как человека, павшего
героической смертью за свою страну. Дух его укрепляет людей. И действительно, многие
ли правители предпочли бы смерть плену, пусть и незавидной, но жизни? Место его
самоубийства считается одной из основных достопримечательностей парка и города.
Судьба императора еще и показывает, что любые правители смертны, причем, конец
империй может быть бесславным и ужасным.
В парке многолюдно. Посетители
играют, особенно забавна игра с воланчиком на пружине, вместо ракеток
используется обувь, его пинают носком ботинка, ловят пяткой, проделывают
различные трюки. Со стороны смотрится очень интересно. Тут же слушают музыку,
произведения европейских композиторов в исполнении китайских национальных
инструментов. Рядом дама пускается в пляс под народные мелодии. Чуть в стороне
пенсионеры под руководством дирижера занимаются пением: на дереве висят листы с
нотами и текстов, а группа дружно исполняет нужное по команде. Носятся дети.
Глазеют заезжие туристы. Жизнь течет своим чередом.
Я направляюсь в парк Бэйхай,
раскинувшийся на берегу озера («Бэйхай» переводится как «Северное море»). Вдоль
берега растут здоровенные лотосы, не чета сородичам в Приамурье. Они как раз
отцветают, розовые лепестки, облетая, миниатюрными лодчонками плавают в сени
гигантских листьев. Многие посетители останавливаются, любуясь этой картиной,
все лавочки вдоль берега заняты созерцающими.
 |
| Нефритовый остров в парке Бэйхай |
 |
| Цветок лотоса |
 |
| Листья лотоса |
По мосту перехожу на Нефритовый
остров и поднимаюсь на вершину холма, к господствующей над округой Белой Дагобе.
Чтобы добраться, нужно потрудиться, тропа идет вверх довольно круто, но,
преодолевая собственные немощи слабость духа, люди карабкаются вверх, восходя к
совершенству. Белая Дагоба была построена в 1651 году, вскоре после воцарения
Цинской династии по просьбе тибетских лам. Тем самым новая династия
демонстрировала связь с культурой страны и единство народов империи.
 |
| Белая Дагоба |
 |
| Павильон Благотворного Действия |
Сверху можно полюбоваться на
озеро и его окрестности. Южнее расположены еще два озера, но доступ туда
закрыт, поскольку там обитает руководство страны, и находятся некоторые
партийные и государственные учреждения.
 |
| Ламаистский Храм Вечного Спокойствия выделяется разноцветными крышами |
 |
| Нелегок путь к храму. Да и путь от него тоже |
 |
| Крыша Зала Яркой Жемчужины |
 |
| У Круглого Города устраивают танцы |
Я выбираюсь из парка, дабы
вкусить пищи попроще. Беру утку гриль. Она настолько зажарена, что кости
хрустят на зубах. Жир вытопился совершенно, получилось диетическое блюдо.
Продавец несколько удивился моей просьбе, вероятно, гости столицы обычно
предпочитают другую кухню. Но сделал все, как полагается: отделил шею, разрубил
ее на части, разрезал пополам голову (кстати, клюв так здорово хрустит),
разделил всю тушку на небольшие кусочки. Вдобавок за 4 юаня взял упаковку
лапши.
После обеда прогулялся по
близлежащим улочкам Цяньмэнь и Дачжалан. Это пешеходные торговые улицы, магазинчики
и мастерские на которых существуют и по паре сотен лет. Многие из них в
последние десятилетия работают под контролем государства, но продолжают
сохранять технологии и традиции давних времен. По улице Цяньмэнь ходит
трамвайчик, смысл которого исключительно в туристско-ностальгической
составляющей, сама улица проходится из конца в конец минут за десять-пятнадцать
неторопливым шагом.
Здесь я нахожу почту. Мешая фразы
из разговорника с английскими словами, объясняю сотрудникам, что мне нужно:
марки, чтобы отправить открытки. К обоюдному удовольствию сделка заключается за
десять минут до закрытия почты (они закрываются в 17.00). Бросаю открытки в
ящик, их путь занял более месяца, а сам отправляюсь дальше. Вскоре начинается
накрапывать дождик, постепенно превратившийся в настоящий ливень. Мощеные
плиткой и булыжников улочки быстро покрываются слоем воды, которая местами
доходит до щиколотки. Укрываюсь под крышей какой-то фаст-фудовской забегаловки.
Ко мне подходит парочка.
- Привет
- Привет
- Мы из Шанхая, а Вы?
Я читал, что самопристающие
англоговорящие китайцы – это стопроцентная вероятность развода на деньги. Но за
эти пару дней ко мне несколько раз подходили китайцы, и мы просто
перекидывались парой слов. Несколько дежурных фраз, вроде «Вы откуда» и «Как
вам в Китае»? Посему моя бдительность притупилась, согласился на чашку чая.
Была выбрана странная комнатка в полуподвале, как я потом узнал, массажном
салоне. К сожалению, без потерь не обошлось, и к счастью, все ограничилось
парой сотен юаней. Так что бойтесь китайцев, дары вам впаривающих. Ну, или
как там у древних говорилось?
Но было и несколько забавных
моментов. Мы беседовали на английском. Китайский английский достаточно легко
понимать. Они тщательно выговаривают все звуки и правильно строят предложения.
Они не позволяют себе того, что позволено носителям языка. Так что, если хотите
попрактиковать английский, смело езжайте в Китай.
Эта парочка рассказывала мне, что
китайский – язык весьма простой и выучить его несложно. Наверное, так оно и
есть, если говорить на нем с детства или если привыкнуть к системе тонов и
разобраться в ней. Это, пожалуй, самая большая сложность. Для меня. А китайские
объявления превращаются просто в пытку, когда в двадцатый раз монотонно
повторяются одни и те же звуки с одной и той же интонацией. Поменять тон или
порядок слов нельзя – изменится смысл сказанного. Это в Хэйхэ, на Центральной
торговой улице частенько звучат короткие повторяющиеся объявления. Если
постоять у магазинчика подольше – можно
с ума сойти. Кстати, в последнее время подобное можно услышать и в
Благовещенске, на русском, но с одной и той же интонацией.
Мои китайцы учат меня шпрехать на
великой и могучей ханьской мове. Например, если хочешь сказать «I love you» по-китайски, нужно
вспомнить по-английски «стена-глаз колено», должно получиться «wo-ai-ni».
Эта парочка, кстати, весьма
любопытна. С одной стороны, им нужно нащупать что-то, чтобы меня раскрутить на
побольше денежек. С другой, им самим что-то интересно. Глядя на мою повышенную
волосатость, барышня интересуется, а женщины в моей стране такие же волосатые
(и показывает на мои руки). Естественно, - отвечаю, - особенно после осенней
линьки, а иначе как бы они зимой выживали.
Комментариев нет:
Отправить комментарий