Как я был Чайником. Пекин. Храм Юнхэгун, Кун Мяо, Барабанная башня.

2 сентября 2014 г.

Вот и подкрался заключительный день моего пекинского пребывания. Всю ночь шел дождь. Утром небо хмурое и насупленное. Того и гляди, вновь расплачется.

Сегодня собираюсь посетить тибетский ламаистский храм и конфуцианскую академию, оттуда прогуляться до отеля (всего десяточка километров).

До храма Юнхэгун добираюсь на метро, а затем еще иду вдоль улицы в поисках входа (как правило, основной вход всегда – это южные ворота). Он был построен в 1694 году и вначале использовался как жилье для императорских евнухов, позже здесь устроили дворец для наследника престола. В 1722 году часть дворца отдали под монастырь. Цинские монархи покровительствовали тибетской разновидности буддизма и отношения с тибетским духовенством были вполне мирными и дружественными.

Надписи в храме на нескольких языках: китайском, маньчжурском, тибетском и монгольском

Билет в храм стоит 30 юаней, в нагрузку дают еще маленький диск с описание храма (там небольшой фильм на китайском с английскими субтитрами). На входе строгий контроль. Меня пропускают, а шедшую за мной барышню местной наружности придирчиво досматривают. Полагаю, опасаются тибетских радикалов. Отношения с тибетским духовенством у Пекина испортились после аннексии Тибета в середине прошлого века.

Колокол в храме

Верующие и туристы приносят жертвы, воскуривая благовония у Зала Небесных Королей

 

Жервтенник-курильница

Сегодня в храм многие приходят помолиться. Верующие воскуривают благовония, подносят цветы, читают молитвы.

Постепенно перемещаюсь по залам храма. Великолепная отделка, богатый интерьер, украшенные красной материей и цветами. Впечатляющие статуи божеств. Зал Колеса Закона когда-то был жилым дворцом наследника престола, значимость этого строения видна по количеству фигурок мифических существ, охраняющих его.

Статуя Будды Мантрейя

 

Последний значительный павильон – Зал Десяти Тысяч Радостей. Здесь стоит гигантская статуя Будды Мантрейя. Она сделана из цельного ствола белого сандалового дерева и общая ее длина составляет 26 метров, из них восемь – под землей, а 18 метровая фигура возвышается над полом зала. В середине восемнадцатого века это внушительное дерево было приобретено  две с половиной тонны серебра. Прошу у Будды на завтра хорошую погоду, чтобы вылет не задержался и дорога была благополучной.

В монастыре и сегодня обитают несколько десятков монахов. Регулярно приезжают паломники, которые перемещаются плотными и организованными группами, практически строем. Около ворот храма сосредоточены лавочки, в которых торгуют сувенирами и предметами культа. Например, стоят статуэтки Будды со свастикой на груди. Из динамиков доносятся мантры. «Ом мани падме хум…»

Буквально в нескольких десятках метрах от Юнхэгуна находится Кун Мяо, второй по величине в Китае храм Конфуция. Роль, место и значение фигуры Конфуция в Китае сложно описать в нескольких словах. Конфуцианство – это не религия, а идеологическая основа китайской цивилизации. Самому же Кунфу Цзы («Цзы» означает «учитель») поклоняются, как богу. В даосизме он является одним из божеств, покровителей учащихся и студентов. Этот храм строился при монгольской династии Юань в 1302-1306 годах. Императры приходили сюда поклониться великому учителю. Сегодня в Кун Мяо не ходят молиться. Зато в музейной лавке предлагается услуга – «молитва за учебу и удачную сдачу экзаменов».

Во дворе храма есть несколько павильончиков, населенных здоровенными черепахами, несущими на спинах каменные стелы. Этими стелами отмечались важнейшие события в жизни империи. Вот, к примеру, стела в ознаменование подавления восстания джунгар императором. Уже нет в помине ни императора, ни самой империи, а вот стела сохранилась. Или еще одна, в знак замены старой черепицы на главном храмовом здании на новую, желтую. Заслуживает внимания и стела с поэмой в честь Конфуция, сочиненная самим императором Канси. Вот какие события считались важными и достойными остаться в памяти потомства.

Павильон с памятной стелой

Далее идет главный зал, в котором проходили основные церемонии, посвященные Конфуцию.

Дорога к храму Конфуция

Ящики с пожертвованиями

 

Внутреннее убранство храма

Ящики для пожертвований, в которых стоят фигурки баранов, наполнены юанями более, чем наполовину.

Безусловно, заслуживают внимания и вековые деревья во дворе храма. Возможно, эти почтенные старцы помнят еще и монгольских императоров, потомков потрясателя вселенной Чингисхана, поклоняющихся китайскому мудрецу.

Через боковые ворота перехожу во двор императорской академии. Некогда здесь сдавали и принимали экзамены у будущей элиты Поднебесной. Конфуцианский Китай – один из немногих примеров господства ученой (или «ученой») элиты. Но повторение,  воспроизведение и толкование древнего классика не спасло государство от упадка. Так же, как цитирование Маркса-Энгельса-Ленина не уберегло от краха «первое в мире государство рабочих и крестьян». Выходит, важно не только следовать традициям, но и воспринимать новое.

Ворота Высшей Учености

Мемориальная Арка

 

 

Через ворота Высшей Учености попадаю во двор самой академии. Через Мемориальную арку (она украшена изречениями императора) прохожу ко Дворцу Императорской Гармонии. Она находится посреди пруда, в котором резвятся красные рыбы. 

Дворец Императорской Гармонии

Пруд у дворца

 

Внутри Дворца Императорской Гармонии

В этом дворце мог выступать император, а коленопреклоненные слушатели (их число могло достигать нескольких тысяч) внимали ему. Вокруг двора находятся помещения, в которых шел учебный процесс. К примеру, библиотека. Или комната для наказаний – неотъемлемый элемент учебного процесса.

Солнечные часы

Комната для наказаний

Мотивация к учебе должна была поддерживаться на высоком уровне

Черепица в Императорской академии

На этой оптимистичной ноте завершаю осмотр достопамятного учебного заведения и отправляюсь дальше. Мой ориентир – высокая башня. Я иду по центральной широкой улице, от которой отходят отростки-хутуны. Упираюсь в две башни, расположенные рядом. Это Башня Колокола и Барабанная Башня. В императорские времена они определяли ритм жизни города. Каждое утро в пять колокол, который было слышно за многие километры, будил пекинцев, а в семь вечера давал сигнал отбоя. Кроме того, отсчитывались и другие временные интервалы.

Башня Колокола

Башня Колокола впервые была построена монгольскими императорами в 1272 году, неоднократно разрушалась, а нынешний облик приняла в середине восемнадцатого столетия. Бронзовый колокол для нее весом в 63 тонны (!!!) отливали более двадцати лет.

Барабанная Башня

Рядом с ней стоит Барабанная Башня, история которой началась в том же 1272 году. Нынешняя башня сохранилась с начала пятнадцатого столетия и является ровесницей Запретного города.

Похоже, старый Пекин был живописным и колоритным местом. Тут же контрастом стоят частично снесенные дома, традиционные жилища. 

Реконструкция как вивисекция

Их внутренности вывернуты наизнанку. Печальное зрелище. Но такой препарированный домик дает больше представлений об устройстве традиционного китайского жилища.

Чуть дальше натыкаюсь на карту этого района. На китайском, английском и русском указаны основные достопримечательности. Да, есть еще чему удивляться в Пекине. Но – уже в другой раз. Мне пора двигаться дальше. Набираю скорость и почти бегом вылетаю на площадь Тяньаньмэнь, полную полиции и солдат. Это место я стараюсь обходить или, по возможности, миновать как можно быстрее.

На обед беру немного ослятины. Дорого, 48 юаней за порцию. Вкус приятный, напоминает конину. Вечер посвящаю сборам, вставать мне придется не позже пяти утра. Прощальная прогулка по городу, чай и сувениры. И спать.