Постчайникум. Омск

Постчайникум. Омск. Ильич благословляющий.  Свято-Никольский собор. Ильич неведающий. Немного музея и много истории. Омская крепость. Успенский собор. Бывший Атаманский хутор. Деревянное чудо. КолчакЪ: человек и ресторанЪ

4-6 сентября 2014 г.

Поезд приходит в семь утра, а в хостел можно попасть только после двенадцати дня. Куча времени, чтобы познакомиться с городом. Когда-то в его окрестностях жили мои предки, может, люди, которые идут мне сейчас навстречу, это мои однофамильцы или даже родственники. Оставляю вещи в камере хранения и с волнением выхожу на привокзальную площадь. Напротив выхода на постаменте возвышается Ильич, он поднял руку, как бы благословляя приезжих.

В переходе у вокзала концентрируются точки по скупке всякой всячины. На одном из них висит любопытное объявление «Куплю все». Вот только непонятно, то ли порадоваться за человека, способного позволить себе все на свете, то ли опечалиться отсутствием у бедолаги хоть чего-то. Здесь же кучкуются ломбарды, принимающие в залог тоже почти все.

В сей ранний час заведения общественного питания не радуют гостя разнообразием. Новая пара беляшей – новая изжога.

Добираюсь до исторического центра. Первая достопримечательность на моем пути – Свято-Никольский казачий собор, построенный в тридцатых годах девятнадцатого века на пожертвования казаков Сибирского войска и горожан. В 1883 году сюда было передано знамя, которое, по преданию, Строгановы вручили Ермаку перед его походом на Сибирь. После окончательного утверждения в городе большевиков знамя пропало бесследно. В 1996 году была сделана копия, которая нынче и хранится в церкви.

Свято-Никольский казачий собор

Чуть дальше, в сквере, очередной Ильич смотрит в сторону Иртыша. А за спиной у него притаился камень, извещающий от грядущем восстановлении на месте сем одного из разрушенных храмов. На камне – цитата еще из патриарха Алексия II. По всей видимости, Ленин может не беспокоиться, ему еще не скоро помешают.

Недалеко расположился областной историко-краеведческий музей. Заглянул – и пожалел о потерянном времени, он меня разочаровал. Первый вопрос на входе: в музей ли я иду или за сувенирами? Раз в музей, извольте обилетиться. Представлены несколько разрозненных экспозиций. Единственное, что заслуживает внимания – ряд залов, посвященных богатой природе омского Прииртышья. И всего один зал посвящен истории от появления в этих краях первых людей до прихода русских. Впрочем, это общая беда многих сибирских и дальневосточных музеев. Складывается впечатление, что вся история началась только с того момента, как казак и крестьянин обосновались здесь.

А ведь история Западной Сибири в целом, и омского края, в частности, богата событиями и драматична не меньше, чем история Ивановской или, скажем, Костромской области.

На территории нынешней Омской области встречаются два мира, две системы. Каждая со своим укладом. На юге – бескрайние степи, простор и трава. Здесь сложнее спрятаться или незаметно подкрасться. Здесь нужно уметь много двигаться, лучше – хорошо бегать. Это мир скотоводов-кочевников, быстроногих скакунов и стремительной кавалерии.

На севере – сумрачная и величественная тайга, полноводные реки, болота и буреломы. Здесь нужно уметь незаметно приблизиться к добыче и поразить ее одним метким выстрелом. Здесь важны выносливость, терпение и сила. Это мир охотников и рыболовов.

Между ними – лесостепь, в которой оба мира пытаются выживать, взаимодействовать, доминировать. И делают это с переменным успехом.

Первые люди появляются в омских краях приблизительно 15 тысяч лет назад (хотя есть свидетельства, что эту дату можно сдвинуть еще на 30 тысяч лет глубь). Постепенно они проникают в тайгу, обживая, прежде всего, долины рек. Временами изменения климата, похолодание и увеличение площади болот выдавливают лишнее население на юг, в лесостепь и степь.

С юга, из района Средней Азии на север идут передовые технологии – обработка бронзы и железа, скотоводство и земледелие. Их приносят ираноязычные племена андроновской культурно-исторической общности. Эти связи с югом и в дальнейшем будут играть важную роль в жизни края.

С VII-VI веков до нашей эры почти на тысячу лет степь и лесостепь подчиняет себе саргатская культура. Саргатцы – кочевники-скотоводы, обладавшие мощной кавалерией. Удар одетых в броню всадников был страшен. Появляется рабство, развивается караванная торговля с Согдом и Бактрией. В начале нашей эры западносибирские степи становятся столбовой дорогой для Великого переселения народов. Гунны обрушиваются на саргатцев. Часть разгромленного народа уходит на север, в тайгу, а часть подхватывается гуннами и увлекается в длительное путешествие на запад, к центрам европейской цивилизации. Считается, что именно саргатцы являются предками современных венгров.

Свято место пусто не бывает. В западносибирские степи приходят новые жители, тюрки. После разгрома в 742 году Тюркского каганата они стремятся укрыться на окраинах этого государства. Начинается постепенная тюркизация населения степи и лесостепи.

Тем временем на севере, в тайге, развитие идет своим чередом. Кулайская, потчевашская, усть-ишимская культуры сменяют друг друга. Потерпевшие поражение в борьбе прежние хозяева степи находят укрытие в лесах. Так, из разнородных элементов формируются будущие ханты и манси. Здесь война тоже является важнейшим элементом жизни.  Мальчиков сызмальства готовят к роли воинов. Закаленные в суровых природных условиях «железные волки с таежных проток» наводят ужас на своих врагов. Летом они перемещаются на лодках, а зимой, когда обычно боевые действия затихают, пробираются через замершие реки и болота на лыжах, внезапно обрушиваясь на противника.

Многие традиции, приемы и технологии, возникшие еще на рубеже нашей эры, сохранились у таежных народов вплоть до XX века. С одной стороны, это позволяло максимально адаптироваться к условиям жизни в лесах, с другой – не давало возможности развиваться и противостоять пришельцам с юга и запада. К XIII веку у обских угров уже возникают княжества, племенные объединения.

Татаро-монголы разбивают степняков, кипчаков и кимаков, которые тоже отступают на север, но сами в омских краях не задерживаются. Есть данные, что ислам распространяется в этих краях только в конце XIV века. В следующем столетии западносибирские степи становятся одной из арен борьбы монгольских кланов, на какое-то время территория края входит в состав государства кочевых узбеков, а в конце этого же века – в состав Тюменского ханства.

Там идет борьба между представителями местной татарской аристократии Тайбугинами и среднеазиатскими чингизидами, потомками Чингисхана. С точки зрения традиций, дать власть кому-то, кроме чингизидов, немыслимо. Как в Киевской Руси отдать княжение не потомку Рюрика.

Тайбугины обращаются за поддержкой к московскому царю, обещая взамен дань. Русских давно привлекают природные ресурсы Сибири. Тогда мех соболя или горностая был таким же средством пополнить государеву казну, как сейчас нефть и газ из той же Сибири. В поисках мехов экспедиции забирались все дальше и дальше к востоку. Поэтому царь не мог не воспользоваться такой возможностью и заключил сделку с Тайбугинами. Идея торговли родиной ради власти насчитывает много веков. Даже предок Грозного, Иван Калита, не брезговал водить татаро-монгольских карателей против русских городов – собственно, с этого и началось стремительное возвышение Москвы.

Но Тайбугинам это не помогло. Власть захватывает чингизид Кучум, объединивший окрестные земли в Сибирское царство. В его владения входят населенные татарами степные и лесостепные районы, а также покоренные племена ханты и манси. Татары занимаются не только скотоводством, но и земледелием, развивается ремесло. Кучум укрепляет свою власть и готовится к борьбе с западным соседом. Но Московское царство наносит удар раньше. В 80-90-х годах XVI столетия Ермак и его последователи  покоряют Сибирское царство. Кучум гибнет в борьбе, но его потомки пытаются вернуть власть, опираясь на помощь родственников из Средней Азии. Шейбаниды вплоть до 60-х годов XVII века выдвигают претензии на сибирский престол.

Борьба за Сибирь идет долго и упорно. Русских интересовала мягкая рухлядь, как называли тогда пушнину. Ради нее облагались ясаком народы Сибири. Первые русские города в Сибири возникают как центры сбора дани. В 1586 году основывается Тюмень, в 1587 – Тобольск, в 1594 году – Сургут на севере и Тара на юге, первый русский город на территории будущей Омской области. Естественно, их укрепляют и обороняют. Чтобы содержать войска, сборщиков дани и администраторов, необходимы крестьяне, которые будут растить хлеб. А еще – территории, пригодные для выращивания хлеба. Поэтому экспансия продолжается. Где – уговором, где – силой. Присоединение Сибири и Дальнего Востока не было ни мирным, ни добровольным. Фактически, покорение Сибири не отличается от покорения Америки. И свидетельство того – многочисленные крепости, которыми покрываются новоприобретенные земли. Со временем сама Сибирь становится переселенческой колонией подобно Канаде, Австралии или будущим Североамериканским Соединенным Штатам.

Я иду на берег Иртыша. Здесь в него впадает небольшая речка Омь. На этом месте и была основана в 1716 году первая Омская крепость. Располагалась она на мысу на левом берегу Оми. Через полвека укрепления крепости обветшали, и было решено устроить новую на противоположном, правом берегу Оми, аккурат напротив первой.

Омь вливается в Иртыш

Памятник на месте первой омской крепости

В начале правления Екатерины II принимается решение о создании Иртышской оборонительной линии. Омская крепость входит в ее состав, здесь Иртышская линия смыкается с Тобольско-Ишимской линией. В 1768 году в Омске начинается возведение крепости второго класса. Со временем, после присоединения к империи казахских земель, ее военное значение падает. На протяжение XIX века крепость используется еще и как тюрьма.  В 1850-1854 годах здесь содержался Ф.Достоевский.

Казарма дисциплинарных рот требует реставрации

Из крепости вели четверо ворот, из которых до сегодняшнего дня без потерь дожили только одни, Тарские ворота. Остальные были разобраны и только в последние десятилетия восстановлены. Сохранились некоторые сооружения – казармы, склады, административные здания. Часть из них находится в весьма удручающем состоянии. Но сегодня ведутся реставрационные работы, стоит задача к 300-летнему юбилею города, к 2016 году, восстановить крепость. Как будет решена эта задача, сказать сложно, но в том, что средства освоят, сомневаться не приходится.

Одно из крепостных зданий, в котором располагался штаб, было восстановлено почти двадцать лет назад компанией «Юкос». Об этом извещает мемориальная доска на здании. Сегодня и компания «Юкос» стала историей, и сама доска уже является достопримечательностью.

Тарские ворота Омской крепости

Попетляв среди зданий бывшей крепости, выхожу к Тарским воротам и через них прохожу к Соборной площади. Аллея идет мимо камня, установленного в память жертв репрессий.

Площадь украшает великолепный Успенский собор, построенный в конце позапрошлого столетия. Старт строительству в 1891 году дал наследник престола Николай Александрович. Храм выполнен в типичном для тех времен псевдорусском стиле с примесью византийских мотивов. К сожалению, оригинал в 1935 году был взорван большевиками и только через 70 лет, в 2005-2007 годах восстановлен.

Чуть дальше по Тарской улице виден еще один собор, Крестовоздвиженский. 25 декабря 1937 года президиум ВЦИК принял постановление: «Церковь закрыть. Здание снести». В начале марта 1938 г. арестован председатель церковного совета Иван Васильев. Уже 14 марта он осужден, а 20-го – расстрелян. Здание церкви удалось сохранить, а уже в 1943 году оно было возвращено верующим. Но погибших ни за что не вернешь.

Возвращаюсь к вокзалу. Гостиница – суперэконом: в номере только кровать и вешалка. Раковины нет, умываться предлагается, вероятно, под душем. Интернет медленный и печальный, регулярно застывает и отваливается. Зато никуда без вездесущего телевизора. Есть общая кухня, где можно что-то себе приготовить. Я раскладываюсь там со своим чайным набором: разворачиваю упаковку с чаем, отмеряю нужную дозу, запариваю, наслаждаюсь. Потом вновь аккуратно заворачиваю свою чайную травку. Наверное, со стороны это выглядит подозрительно, ловлю на себе настороженные взгляды администратора.

Омский трамвай

От гостиницы до вокзала – пять минут ходу. Райончик своеобразный. Еще сто лет назад это был пригород, именовавшийся Атаманским хутором. Жили здесь рабочие, казаки и прочие. Вокруг дома старой постройки, обветшавшие, облупившиеся. Подъезды изрыгают зловоние и пошатывающихся мрачных субъектов. У овощного киоска пытается связать несколько слов дамочка чрезвычайно бэушного вида. Но язык ее не слушается. Она игриво посматривает на помидоры, строит глазки арбузам. Потом неуверенно двигается, вероятно, чтобы обнять ближайшую березку и излить ей свою русскую душу. Молоденькая продавщица, азиаточка, сердобольно причитает, мол, как бы с этой дамой чего не случилось.

В парке у бульвара Победы за памятником Т-34 две молодые мамашки приговаривают полторашку пива, пока их дети прыгают по танку.

В самом парке стоит мемориал «Героям Слава», установленный в честь 40-летия победы. Типичный образец серой советской бетонной архитектуры. Своим внешним видом он производит тягостное впечатление: выщербленные плиты, сняты таблички с именами, как будто памятнику вырвали глаза, через которые можно было заглянуть в прошлое, в историю.

Единственный интересный объект в районе вокзала – Свято-Николо-Казанский собор, построенный в 1911-1913 годах. При советах он сумел продержаться до 1940 года. Между прочим, к началу войны в Сибири не осталось ни одного действующего храма.

Предпочитаю исторический центр. На территории бывшей крепости располагается музей воинской славы омичей. Довольно интересная экспозиция, особенно на фоне убогого краеведческого. Представлены вещи, много разнообразного оружия. Но гораздо интереснее фотографии. Лица людей. Молодые и старые, красивые и не очень. В них во всех видна жизнь, радость и печаль, боль и тоска. Реальная, настоящая, непридуманная, невиртуальная жизнь. Это впечатляет больше всего.

Современные малые архитектурные формы приобретают подчас самые изощренные формы. Прогуливаясь по центру, чуть не спотыкаюсь об этого господина. Он вылез из своего люка и замер в ожидании пол-литры. Водоканалья, тысяча чертей!

В городе сохранилось много интересных зданий второй половины девятнадцатого-начала двадцатого веков. К примеру, вычурное здание драматического театра, выстроенное в 1882 году, или бывший Торговый корпус, где ныне размещается музей изобразительных искусств имени Врубеля.

Омский драмтеатр

 

Отдельная тема – это омское деревянное зодчество. Дерево изначально было основным строительным материалом. Сто пятьдесят лет назад, к примеру, в городе насчитывалось чуть больше 2000 домов, из них только 31 были каменными, из которых только один – частный каменный, а остальные – казенные. Здесь и сегодня можно встретить крайне любопытные домики. Понятно, что многое уже утрачено, многое на наших глазах превращается в труху. А жаль, резные деревянные ставни даже в самый лютый мороз греют душу.

Спускаюсь к берегу Оми. Пасмурным осенним днем здесь тихо. Особенно, когда тучи время от времени бомбардируют город крупными каплями. Капли приземляются на поверхность реки, оставляя круги, подпрыгивают, а уж затем ныряют в родную стихию. Вокруг никого, только одинокий рыбак на противоположном берегу да страждущий прохожий изредка проберется поглубже в заросли ивняка. И трупы пластиковых пивных бутылок, разбросанные повсюду. Тишина и спокойствие.

Воды Оми темные, отливают сталью под серым небом. Впадая в Иртыш, они не сразу смешиваются с его водами, а еще метров сто текут параллельно, как бы приглядываясь друг к другу, желтые иртышские и темно-стальные омские. И только потом сливаются в одно целое.

Возвращаюсь вдоль берега Иртыша. Недалеко от краеведческого музея стоит нарядный особнячок купца Батюшкова. В этом доме в 1919 году проживал адмирал Колчак. Аккуратный и нарядный домик, достойное место для верховного правителя. 

Особняк, в котором проживал адмирал Колчак

В период гражданской войны город, фактически ставший столицей одного из правительств «единой и неделимой», пережил, пожалуй, самый яркий и драматичный период своей истории. После октябрьского переворота в Питере власть постепенно переходит к советам. В ночь с 18 на 19 февраля 1918 года отряд атамана Анненкова ворвался в контролируемый красными город и увез реликвии Сибирского казачьего войска, в том числе и знамя Ермака. В мае под ударами чехословацких легионеров советы уходят, увозя городскую казну (а это 280 млн. руб. еще не совсем обесценившихся денег). Омское правительство спорит с самарским, какое из них более всероссийское. Потом, как в анекдоте, пришел лесник и всех прогнал, власть перешла к Колчаку. А в конце 1919 г., после отхода колчаковцев, здесь за вступление в ряды Красной Армии агитировал Ярослав Гашек.

Колчак как образец демократичности. Человек и ресторанЪ

Мой омский период завершается прогулкой по улице Валиханова. От проспекта Маркса до Иртыша протянулась ее пешеходная зона. Радуют глаз деревянные дома. Здесь расположено консульство Казахстана и памятник Чокану Валиханову – это и знак уважения знаменитому казаху, который учился в Омском кадетском корпусе, и еще одна иллюстрация связей с Центральной Азией.