Постчайникум. Тюмень

Постчайникум. Тюмень. Поезд.  Хостел. Северный ветер. Борьба "зеленого змия" и "опиума для народа". Комиссар Инденбаум. Чинги-Тура. Святитель Филофей.  

7-8 сентября 2014 г.

Поезд из Омска до Тюмени отправляется утром. Город провожает меня почти безоблачным небом. Солнечно и по-осеннему прохладно. Так уж повелось в эту поездку. Куда бы я ни приехал, меня встречают тучи и пасмурная погода, а провожает яркое солнце.

Забронировал себе место в плацкарте, ехать-то всего несколько часов. Я оказался в последнем купе последнего вагона. Дальше – только кильватерный след. Вагон трясло и качало так, что временами я инстинктивно пытался ухватиться за что-то и сгруппироваться, особенно спросонья. Вагон старый, туалет регулярно закрывается в санитарных зонах, и в коридоре выстраивается очередь страждущих.

На одной из станций подсела молодая мамашка с ребенком лет полутора-двух. Мальчишка – голубоглазый блондин, мать – типичная полнокровная русская пейзанка. Для нее поездка из села в райцентр – уже запоминающееся событие, а вопросы выживания важнее любых инноваций.  

Поезд идет на северо-запад, вдоль путей под солнцем побуревшими тростниковыми зарослями раскинулось болото. По этой осенней желтизне таинственными иероглифами проведены черные линии голых кустов. В озерцах отражается небо. Поднимаются стайки уток, клинья перелетных птиц направляются в южные края. Все идет своим чередом. Только вдалеке время от времени промелькнут домики и исчезнут. Человек как был, так и остался здесь чужеродной и случайной субстанцией.

Ближе к Тюмени пошел заметный дождь. Капли размазываются по оконному стеклу. В самом вагоне пробирает холод. Закутываешься в одеяло, и становится чуть теплее. Выбираться на улицу не хочется. Но Тюмень неотвратимо подступает.

Вокзал огромен. На перроне у входа идут ремонтные работы, поэтому аккуратно пробираемся через боковые входы. Тут же подходит нужный автобус, отдаю 18 рублей кондуктору. Маршрут до места ночлега я прикинул по карте заранее. Выхожу на нужной остановке, иду вперед, как положено. И минут через пять обнаруживаю, что заблудился. К счастью, я недалеко от цели. Это хорошо, ибо от ишимских пирожков с картошкой – между прочим, весьма неплохих, пока свежие – не осталось уже и следа.

Нахожу нужное мне здание – многоэтажное кольцо, почти полностью огородившее унылый двор. Масса входов и выходов, минут десять ищу нужный мне подъезд. У моего хостела и вывески-то нет. Набираю номер, меня инструктируют, как опознать нужный подъезд и пробраться внутрь. Мой приют раскинулся в нескольких смежных квартирах в двух уровнях, собственники выкупили и объединили их. Подозреваю, что такая таинственность является непременным условием успешности их бизнеса.

У входа нужно разуваться. Пока администратор готовит пакет документов – договор (об услугах по бронированию!) и счет, я изучаю правила проживания. Значит так, есть в комнате нельзя, выпивать нельзя, гостей водить после 22.00 нельзя. Да, еще стелить постель самому и убирать за собой в душе или ванне. Ну, здравствуй, общага. Давно не виделись.

Комната вполне приличная на вид. Только потом обнаруживаю, что постельное место местами дырявенькое, из пяти лампочек выжили только две, не работает телевизор. И еще очень-очень свежо. После небольшой прогулки под моросящим дождиком по ближайшим окрестностям возвращаюсь в номер и, в конце концов, пригревшись, засыпаю.

Утром на улице ожидаемо пасмурно. Выхожу под ветер и слегка моросящий дождь. Небо, серое и мрачное, основательно закрыто тучами. Северный Ледовитый дает знать о себе пронизывающим ветром. Чем дальше я удаляюсь от Китая, тем легче становится мой чемодан: то, что было в нем, постепенно перекочевывает на меня. Я натянул все, что было теплого, но все равно временами чувствую себя некомфортно. Северный ветер выковыривает остатки тепла и заставляет ускорять шаг. Капли дождя, кажется, становятся тяжелее и колются, как иголки.

Всехсвятская церковь

Местные достопримечательности имеют одну неприятную особенность – ранним утром там не погреешься. Возле самой гостиницы расположилась больница, где в свое время лечился Григорий Распутин. Чуть дальше – Всехсвятская церковь, маленькая, с отвалившейся штукатуркой, но симпатичная. Гроздья рябины придают ей уютный и почти домашний вид. Во дворе свалены стройматериалы, явно готовится ремонт.

Ильинский женский монастырь

Чуть дальше стоит женский Ильинский монастырь. Основанный еще в 1620 году, при советской власти он стал ликеро-водочным заводом. Коммунисты ударили «зеленым змием» по «опиуму для народа».

Набережная Туры пасмурным и холодным сентябрьским утром

Набережная Туры, наверное, в солнечный день выглядит нарядной и веселой. Но сегодня она серая и пустынная. Натыкаюсь на дом, где останавливался адмирал Макаров. Избушка эта еще и памятником деревянного зодчества является. 

В этом доме останавливался адмирал Макаров

Собственно, по центру Тюмени можно ходить часами, выискивая все более и более причудливую резьбу, это настоящий рай для любителей такого рода искусства. Я ухожу в боковые улочки. Нет, я не ветра испугался, я хочу насладиться шедеврами резчиков по дереву.

 

 

Нарядные купеческие домики и сегодня активно используются то под офис, то под кафе-ресторан.

Знаменский собор

Натыкаюсь на Знаменский собор, дослужившийся за свою трех с половиной вековую историю от приходской церквушки до кафедрального собора. Этот нарядный барочный храм строили на месте обветшавшей деревянной церкви тридцать лет и три года, начав в 1768 и освятив его только в 1801 г.

Выхожу на площадь Борцов Революции. На монументе, установленном в память погибших, подробно указаны имена и обстоятельства гибели, в первые годы советская власть честно стремилась увековечить своих героев. 

После ожесточенных боев 1918 года на какое-то время страсти утихли, но в начале 1921 года Западная Сибирь восстала, уже против большевиков. Выступление охватило огромную территорию от Березова и Салехарда до северного Казахстана, и только к концу 1922 года войска смогли разбить крестьянские отряды. Комиссар Инденбаум реквизировал зерно решительно и жестоко, расстреливая не только сопротивлявшихся крестьян, но и председателей сельсоветов. В 1921 году во время одной из поездок он попался в руки крестьян, его закололи, затем распороли брюхо и насыпали туда зерна…

Аграрный университет

Рядом с площадью стоит здание аграрного университета, в котором во времена войны в 1941-1945 годах хранилось эвакуированное из Москвы тело Ленина.

Добираюсь до пешеходного моста через Туру. Открывается замечательный вид на затюменский мыс: купола монастырских церквей пытаются расцветить невзрачный день. На левом берегу стоит Вознесенско-Георгиевская церковь, построенная в конце XVIII века в стиле барокко. Окрестные дома, преимущественно одно-двухэтажные молча склонились перед нею.

Вознесенско-Георгиевская церковь

Через реку Тюменку идет автомобильный мост. Впрочем, река – это слишком громко сказано. Болотистого цвета болезненная и хилая речушка пытается из всех сил добраться до Туры. В устье экскаватор убирает с ее пути гравий, чтобы воды Тюменки могли доковылять до цели, не спотыкаясь. Зато овраг, в котором она течет, знатный, с высокими и крутыми берегами. Понятно, почему именно это место и было выбрано для основания города.

Речка Тюменка течет на дне глубокого заросшего оврага

Поселение под названием Чинги-Тура существовало здесь за несколько сотен лет до прихода русских. Она была первой столицей Узбекского ханства, затем – Тюменского. Сюда приходили караваны купцов из Самарканда и Бухары, доставляли товары из Китая и Новгорода. С приходом Ермака город разграблен и, предположительно, сожжен. В 1586 году здесь же начинается строительство Тюменского острога. Еще в 40-х годах XVII столетия городу требовались стены для обороны, причем, ими пришлось обнести и городские слободы. Такой вот русский «мир».

Памятный знак на месте закладки Тюменского острога

Монумент в честь победы в Великой Отечественной. Что же хотел сказать автор?

За Тюменкой вырос Свято-Троицкий мужской монастырь. В начале XVIII века его перестраивали, но даже сейчас его окружает зубчатая стена, построенная в 1720-1730-е гг. Явно нелишней была такая деталь мирной обители во время оно. Вероятно, не все было гладко в отношениях с местным населением. Церкви монастыря заслуживают внимания. 

Троицкий собор

Зубчатая стена монастыря

Церковь Петра и Павла

Троицкий собор был построен в 17058-1715 годах по специальному разрешению царя Петра, которое он дал будущему святителю Филофею. Есть мнение, что на облик собора повлияла буддистская архитектура Юго-Восточной Азии. Церковь Петра и Павла строилась почти тридцать лет. По всей видимости, преемники Филофея не отличались его энергией и пробивной силой

Памятник святителю Филофею

 

 Напротив монастыря стоит памятник и самому святителю Филофею. В центре композиции – массивная фигура грозного пастыря. Он что-то сурово вещает. По правую руку от святителя схватился за сердце казак – довел-таки мужика. Слева – два представителя коренного населения глядят на Филофея с недоумением и недоверием. На сугубо мой взгляд, эта скульптурная группа никак не характеризует святительного попа с положительной стороны.

В самом монастыре существует воскресная школа. Чтобы отдать туда своего ребенка, родители должны представить автобиографию (указав, как часто они ходят в церковь и причащаются), а также анкету, где нужно обозначить, к примеру, социальное происхождение. Ну, насчет связей с церковью, это я еще понять могу. Но неужели социальное происхождение может как-то повлиять на возможность обучения ребенка в этом заведении? Чтобы поступить, ребенок должен написать изложение на русском, продемонстрировать знания церковно-славянского (чтение и счет) и знать кое-какие молитвы. Вот так-то.

Крестовоздвиженская церковь

Поворачиваю обратно. В городе немало интересных барочных церквей второй половины XVIII века. Одна из них, Крестовоздвиженская, стоит недалеко от высокого берега Тюменки.

Спасская церковь

А наиболее симпатичная, пожалуй, - церковь Спасская. Ее строили более двадцати лет на месте одного из старейших городских храмов. Аккуратная, нарядная, но без излишней вычурности, церковь радует глаз.

Выхожу к цирку, который находится, как ни удивительно, на Цветном бульваре. Захожу в местное «японское» кафе. Меню радует, помимо всего прочего, роллами с говядиной и сыром. Такие вот особенности сибирской японской кухни. Кажется, не хватает роллов с сосиской и кетчупом, ветчиной и горчицей, котлетами и картошкой.

На следующее утро пораньше выбираюсь из опостылевшего хостела. За ночь распогодилось. Как уже повелось, город провожает меня солнцем. В автобусе с меня впервые, сколько я себя помню, потребовали денег за провоз багажа.

В целом о городе остаются неоднозначные воспоминания. Тюмень – город красивый, но наслаждаться этой красотой лучше теплым солнечным днем.